Интервью о профессии: врач-педиатр. Интервью с врачом

Из газеты "Калуга и Калужане" №14 (39) ноябрь 2005 г.

Дважды за последний месяц в Калуге врач Валерий Петрович Ручьев провёл сегментарную биоэлектронную диагностику у пациентов. После одного из приёмов журналистам газеты "Калуга и калужане" удалось побеседовать с ним.

Валерий Ручьев :
"Уверен , в Калуге результаты лечения будут прекрасные !

Я военный врач в запасе - проходил службу и работал в лечебно-профилактических учреждениях Министерства Обороны СССР и РФ.
Медицинский стаж - около 30 лет. Приходилось заниматься профилактикой и лечением заболеваний среди военнослужащих ВС, в том числе и инфекционных. Последнее направление - терапия общей практики. В 1996 году познакомился с биологически активными добавками. Увидел в этом направлении рациональное зерно. Опробовал и познакомился с продукцией более 20 фирм, пока не дошел до продукции корпорации "ТЯНЬШИ". И вот уже четыре года я работаю только с продукцией "ТЯНЬШИ", результаты просто замечательные.

Попробовал Антилипидный чай "Тяньши", Кордицепс - через две недели все ушло - препараты работают отлично! Продукт "Тяньши" мирового уровня. Я диагностировал большое количество людей, в том числе с онкологическими заболеваниями, и практически везде видел положительный эффект от применения биологически активных добавок "Тяньши".

Вы спрашиваете о диагностической установке? Расскажу подробно. В 2000 году я прошел обучение по современным методам рефлексотерапии и традиционной диагностики: биорезонансной терапии и вегетативно-резонансному тестированию. Это было на базе одного из Московских вузов, где есть кафедра соответствующего направления. Интерес к этим разработкам проявляется во всем мире.

В апреле этого года в Москве прошла 11-я международная конференция по применению биорезонансной терапии. В частности, отечественными учеными создан лечебно-диагностический комплекс. Я из большого аппаратно-программного комплекса использую диагностический модуль (аппарат "Мини-эксперт-ПК") - он компактный, вы видите, я его привез сюда, он позволяет оперативно делать диагностику и тестирование препаратов.

У большого комплекса время обследования занимает несколько часов и стоимость обследования несоизмеримо выше. Использование диагностического модуля при работе с БАДами - обследование, подбор препаратов и выдача рекомендаций по применению препаратов занимает примерно 60 минут, а его стоимость более доступна для пациентов.

Почему сегментарная диагностика? Потому, что излучается состояние сегментов спинного мозга. Технология проста.
Во-первых, подкупает отсутствие предварительного собеседования с пациентом (сбор анамнеза). Пациент снимает носки, ставит босые ноги на ножные пластины, берет в руки цилиндрические электроды и одевает лобные - три пары электродов - измерение продолжается около 4-х минут. Аппарат сопряжен с компьютером, данные обрабатываются и распечатываются на принтере - результат оформляется в виде цветных распечатков-фантомов.

Изучается электропроводность кожи и токопроводящих путей. В норме - это одни параметры, при патологических отклонениях они изменяются. Разработчики для наглядности и доступности восприятия изменений параметров предложили цветную шкалу, где отображаются патологические нарушения, предпатологические, функциональные нарушения, физиологическое напряжение. За короткое время изучается состояние отдельных органов, систем и всего организма в целом.

Также мы осуществляем подбор препаратов (в частности БАДов) на биоэнергетическое соответствие пациентам. В этом достоинство прибора. Мы не говорим, как в поликлинике - попейте этот препарат недельку, не поможет - мы выпишем вам другой. Но человек заплатил деньги за лекарство, часто дорогое. Вдобавок, лекарство оказывает побочное действие - это "удар" по печени и другим органам. Вот только что приходила пациентка, принесла три препарата. Два из них не эффективны, и она подтверждает это - жалуется, что когда их принимает, возникают "глухие" запоры. А одно лекарство помогает, после его приема ощущается облегчение состояния. Методика позволяет тестировать не только фармпрепараты, БАДы, гомеопатические, лекарственные препараты, но и ювелирные украшения.

Обычно в начале лечения назначаются препараты для очищения организма от шлаков, свободных радикалов и т.д. К тому же, мы зачастую неправильно питаемся, когда-то принимали антибиотики, принимали какие-то фармокологические препараты, у которых, как правило много побочных действий и противопоказаний и поэтому они нам не столько помогали, сколько вредили. Организм необходимо от этого избавить (этап очищения), потому что лечебный препарат не сможет "пробиться" к органу, "поработать" с нужными клетками. Заболевания могут возникать и при дефиците тех или иных микро- и макро- элементов, витаминов и пр. в организме.

Поэтому на втором этапе назначаются препараты, содержащие эти недостающие элементы (этап восполнения). Третий этап - восстановление - назначаются комплексные препараты, обладающие фармокологическими свойствами и помогающие восстановить организму процессы саморегуляции. Через три месяца рекомендуем пройти повторную диагностику. Мы проанализируем динамику и вносим коррекцию в процесс оздоровления.

Отдельный разговор о западной медицине и восточной (назовём её так). Западная медицина характеризуется следующим подходом: мы принимаем лекарства, когда болит. В тибетской (восточной) иначе - мы пьём препараты заранее, чтобы до болезни даже не допустить. Многочисленные примеры показывают, если человек принимал назначенные препараты, срабатывает "железно". Состояние улучшается, внешне человек лучше выглядит и, соответственно, меняется картинка при диагностике: уходят цвета, характеризующие патологию и другие нарушения. Когда пациенты заходят ко мне в кабинет, я вижу их просветленные лица, блеск в глазах, бодрость. энергичность.

Вы просите рассказать некоторые случаи из врачебной практики. Скажу сразу, часто встречаются случаи, когда традиционная западная медицина не может справиться с ситуацией, а восточная, в частности, китайская справляется здорово. Вот, например, такой случай. У девочки 4-х лет с рождения были эпилептические припадки. Куда бы родители не обращались - нигде не могли получить помощи. После диагностики, был назначен комплекс препаратов, в частности эффективно помог "Биокальций для улучшения мозговой деятельности "Тяньши.

Через две недели припадки исчезли. Этот случай стал для меня своего рода потрясением. Недавно я созванивался с семьей девочки - всё в порядке. Ребёнок пошёл в школу, случаи припадков не повторялись. Или недавний случай с онкологией, тоже выдающийся. Месяц назад ко мне пришла сестра пациентки, пригласила на дом к больной 55 лет. Той поставили диагноз - онкология (3-й степени) Проблема зашла очень далеко, дышать ей было тяжело, мучила бессонница, из лёгких откачивали жидкость последние 8 месяцев.

Через месяц после приёма комплекса препаратов "Тяньши" - результаты хорошие, приём препаратов продолжает. Химиотерапию пациентка перенесла легко, анализы крови - близки к норме. Она легко дышит, боли ушли. Я думаю, здесь со временем всё будет нормально.

Я работаю в Московском центре "Гармония". Центр создал филиал в Калуге. Приезжаю я в Калугу пока раз в 2 недели, приём - по предварительной записи. Уверен, что в Калуге результаты лечения так же будут прекрасные.

Мы хотим знакомиться и знакомить читателей сайта с коллегами – представителями разных подходов и носителями разных терапевтических концепций, – которых объединяет профессионализм и вовлечённость в работу. Представляем вашему вниманию беседу с Фёдором Коноровым – о двух самых важных в терапии вещах, о том, как поддержать супервизанта, зачем нужны этические кодексы, что такое любовь и немного об инопланетянах.
Фёдор – психолог , гештальт-терапевт, супервизор; ассоциированный тренер программы Московского Гештальт-Института; член общества практикующих психологов “Гештальт-подход”; сооснователь психологической мастерской “Хорошие отношения”; преподаватель Института Психоанализа.

Фёдор, какие, как вы считаете, основные целительные факторы терапии?

Я думаю, что есть даже один фактор, а другие являются вспомогательными, второстепенными. Это осознавание. А если мы говорим про гештальт-терапию, то это можно сформулировать как осознавание в отношениях.

В отношениях с другим человеком?

Да, в данном случае в отношениях с терапевтом .

Осознавание – это что-то когнитивное?

Я как раз думаю, что когнитивное в осознавании – это только одна из частей. Жалко было бы сводить само понятие только к ней. Оно может быть и когнитивное, то есть я могу осознавать, как течёт моё мышление, какие мысли я думаю. Я могу осознавать чувства, тело. Мне кажется важным как раз не делать что-то из этого приоритетным. И если мы говорим про гештальт-подход, то одно время бывшее тенденцией превознесение чувств тоже является ошибочным.

Целостное осмысление?

В словах начинаются тонкости. Когда я говорю про осмысление, я больше подразумеваю интеллектуальный процесс. Для меня осознавание – это когда я в потоке своей жизни делаю некое усилие и могу вдруг обнаружить, что сейчас со мной происходит. И осмысление – не совсем верное название, ведь если я чувствую своё тело, я могу назвать это чувствованием, ощущением.

Это переводится в слова? В терапии важно проговаривать эти вещи? Например, «я чувствую себя напряжённо». Или достаточно это просто заметить? Нужно ли вербализовать?

Смотря для чего. Когда мы говорим о терапевтическом процессе, то, мне кажется, вербализация и помощь терапевта в этом процессе являются важными, потому что через вербализацию мы формируем или обучаем клиента некоему языку и тогда мы можем обращаться к разным частям опыта. Но, в принципе, это скорее то, что обслуживает процесс осознавания – называние не является целью.

Слова для контакта нужны?

Да. Это привычная модальность и я думаю, что в терапии проще опираться на привычную модальность. Это не значит, что она лучше, потому что есть, например, телесная терапия, которая больше работает через телесную модальность. Это не хуже и не лучше. Каким-то клиентам это сложно и не подходит, потому что это слишком чуждая, опасная модальность.

Мы знаем, что вы преподаёте, даёте супервизии, работаете с клиентами. А что вам нравится больше всего – преподавать, быть терапевтом для ваших клиентов или супервизировать?

Мне нравится и то, и другое, и третье. Мне точно важно сохранять в большем объёме терапевтическую практику, причём с клиентами не из обучающих программ, так как часть моих клиентов – те, кто учатся терапии, психологи . От этого я точно не готов отказаться в пользу чего-то другого. Процентов 70 сейчас у меня сейчас занимает такая работа, преподавание – 5-7 процентов времени. Я разделяю для себя преподавание на лекционное – в институте – и обучение гештальт-терапевтов, которое неотделимо от терапевтического процесса.

И последнее нравится больше?

Да, мне ближе такой формат. В нём больше азарта, интереса. Хотя лекционный формат кажется мне тоже очень важным – без теоретической части развиваться невозможно.

У вас прозвучало, что есть разница между клиентами, которые приходят по обязательству, то есть должны прийти на терапию по контракту и, условно говоря, клиентами «с улицы». То есть психологи-клиенты – это специфические клиенты?

Да, конечно.

А в чём специфика?

Это люди чаще более подготовленные, погружённые в процесс и в этом есть свои плюсы и свои сложности. Хорошее – то, что у них есть привычка к обращению внимания на себя, к осознаванию. Сложность в том, что часто на первичном этапе обучения психологии теряется непосредственность реакций, интерпретации и построения на какое-то время заменяют некий первичный отклик. Иногда приходится иметь дело с концепциями вместо осознавания непосредственного состояния.

Кто-то сказал, что клиент-психолог становится клиентом через год. Вы согласны?

Сложно сказать, потому что приходят люди на разных этапах подготовки – есть люди, которые уже посетили массу программ, а есть те, кто только начал заниматься.

Вы сказали, что вам больше всего нравится терапевтическая работа. Вы давно это делаете. Вы не устали? И если да, то что вы с этим делаете?

Нет, я не чувствую, что устал. Для меня важно, что терапевтический процесс очень сопряжён с моим личным развитием и в этом плане профессиональная и личная жизнь идут бок о бок. В моей жизни появляются темы, которые я пытаюсь понять через терапевтическую работу, личную терапию. Плюс у меня всегда есть какое-то обучение, курсы, циклы.

Первая часть ответа: они могут вредить так же, как другие люди. Вторая часть: я считаю, что если человек меня не бьёт, не отбирает имущество, то в принципе навредить он мне не может. То есть словами навредить нельзя. То есть можно, но кто тогда вредит? Как я использую слова, что они мне вредят?

Это очень радикальная позиция – получается, что мы не можем влиять друг на друга. И вся ответственность за то, что я сейчас с вами делаю, лежит на вас.

То, что происходит в контакте между нами, это нечто, что мы создаём вместе. В этом смысле мы стараемся учитывать состояние другого человека. Но в конечном счёте я же использую слова другого человека, чтобы мучиться от них. Мне это кажется очень важным. Терапевты любят друг друга пугать страшными фразами вроде: «Не делай так, а то клиент разрушится». Да, мы можем делать что-то, что невыносимо для клиентов, но это потому, что они так устроены, пришли из такого опыта. Здесь важным является способность терапевта сопереживать и сочувствовать клиенту и, исходя из этого, делать выбор НЕ говорить о чем-то, подбирать слова. Мне кажется лучше когда этот выбор делается так, а не в соответсвии с какими-то запретами и нормами.

Если только это не нарушает этические принципы?

Да. Эти вещи потому и записаны в этических кодексах, что они однозначно агрессивны. Но мне кажется, что этический кодекс написан о том, что не надо делать, чтобы терапия не разрушилась. Кодекс охраняет терапевтический процесс .

Как вы относитесь к сеттингу? Что в нём важно? Что терапевтично?

Есть два фактора, которые делают терапию терапией – это процесс осознавания и сеттинг. Мы договариваемся, что мы осознаём в рамках определённых условий. На мой взгляд, придерживаться сеттинга принципиально важно. Я к этому отношусь очень строго.

Есть мнение, что людям, которые выбирают нашу профессию, свойственна повышенная личная агрессивность. Что вы об этом думаете?

Не знаю, не слышал о таком мнении. Я думаю, людям терапевтической профессии свойственна депрессивность. И если придерживаться мнения, что депрессия – это подавленная агрессия, то, может быть, агрессивность не повышенная, а находится в свёрнутом, ретрофлексивном режиме. Я думаю, что депрессивность – это обращение своей энергии, которая изначально была направлена во вне, на себя. Постоянное погружение в себя – то, что неминуемо приводит людей либо в какие-то практики, либо в терапию. Это попытка обработать напряжение через внутреннюю работу, не через контакт со средой, а через контакт с собой.

Когда говорят, что у человека в депрессии нет никаких чувств – не похоже, что там какая-то работа происходит.

Я думаю, что там есть разная глубина – от совсем клинического варианта до субдепрессивного состояния, склонности к самоанализу, размышлению.

Как это приводит к выбору психотерапии?

Есть люди, которые считают, что решение проблем находится во вне. А есть те, кто считают, что внутри. На этапе прихода в психологию мотивация часто является проективной – люди часто идут ктерапевту , но ошибаются дверью. «Я хочу помогать себе, но не могу этого признать и вижу страдание в других». Как показывает статистика, процент людей, которые остаются практикующими терапевтами , составляет около 10%.

У тех, кто остались, мотивация меняется?

Чтобы удержаться в профессии, нужно быть достаточно раненным, чтобы находиться в программе подготовки терапевтов достаточное для освоения профессии время.

Вопрос о другой стороне вашей работы – супервизии. Есть ли какая-то динамика в отношениях между вами и супервизантом?

Я для себя супервизии разделяю на подвиды. Есть теоретическая супервизия, которая является больше процессом анализа. Есть условно терапевтическая супервизия, направленная на то, чтобы разобраться в переживаниях супервизанта. Я в супервизии пытаюсь удерживать фокус на профессиональном аспекте, а когда мы подходим к личностным точкам, я говорю супервизанту, что это для личной терапии. Я стараюсь воздерживаться от выхода на границу контакта в нашей работе, то есть не обсуждать наши отношения. Если возникает напряжение, мы можем его прояснить, но только для того, чтобы вернуться в русло понимания случая.

Как вы понимаете, что вы зашли на личное поле и как отделяете супервизионный материал от клиентского?

Например, терапевт замечает, что в терапии масса симпатичных молодых мужчин и трудно справляться с возбуждением. Может выясниться, что у неё есть сложности в отношениях с мужем, и тогда я могу сказать, что есть это напряжение в личной жизни. Когда мы обнаруживаем, что нечто в жизни терапевта оказывает влияние на работу, мы с этим не работаем, только обозначаем.

Даёте ли вы поддержку и в какой форме?

Я могу поддерживать, подбадривать, но важным мне кажется следующее: основной поддержкой является опора на реальность. Любая тревога терапевта всегда обусловлена отсутствием контакта с частью реальности. Потому что чего тревожиться-то? Если мы можем обнаружить реальность ситуации, она сама является поддержкой.

Я помню, что в начале практики у меня было много тревоги, связанной с идеей «я плохойтерапевт ». С этим чувством нужно помогать?

Да. Я обычно говорю – да, плохой.

В смысле делаете парадоксальная коннотацию?

Нет. Он правда работает хуже, чем более опытные терапевты . Мне кажется, этот стыд связан с непризнанием своего места, реального размера: «Да, я начинающий, но я стараюсь из этого выскочить».

Что вы думаете или чувствуете в связи с тем, что большинство ваших коллег женщины, и есть ли разница между терапевтами-мужчинами и женщинами?

Я думаю, что мужчинам, которые в этой профессии находятся, свойственна развитая феминность, идентификация больше с женской фигурой в детстве. Я знаю, что для многих мужчин-терапевтов задачей является как раз добирание мужской части. Изначально они могут быть чувствительными, сопереживающими, а мужские части им удаётся найти в своей личной терапии.

А когда мужчина терапевт добрал мужские части, чем-то он отличается от женщины-терапевта?

Я думаю, терапия с мужчиной или женщиной будет разной, хотя мы не можем провести эксперимент. Выбор пола терапевта связан с фигурой из детства, к которой человек мог обратиться.

А вы сами кому больше доверяете?

И тем, и тем.

Почему мужчин в терапии так мало? 50 лет назад, скажем, это была больше мужская профессия.

Есть определённые социальные стандарты, например, как будто говорить про чувства – это не мужское дело.

У нас есть философский вопрос. Что такое любовь?

Стыдно признаться, но у меня есть идея, что люди все друг друга любят. Любовь – это такое свойство, может быть, природное или биологическое. И в этом плане мне с какого момента стали понятны религиозные идеи – неважно, в какой традиции, православной или буддистской. Если раньше они мне казались фальшивыми, то после занятия терапией я обнаружил, что это правда, но правда не красивая, а просто реальность. Возможно, биологическая. Чувство любви возникает в группе людей, если не мешают какие-то препятствия. Злость, вражда возникают потому, что с этим чувством любви что-то происходит, оно искажается, напрягается. Слово любовь все понимают по своему, масса смыслов, но для меня это не что-то романтическое, а нечто, что просто есть между людьми в разных формах.

Любить как дышать. А что-то может этому мешать.

Мы занимаемся тем, что помогаем эту любовь обнаружить – к себе, другим. Проблематика часто связана с тем, что есть какое-то нарушение в этой способности. Интересно, что люди часто путают дефицит любви с избытком. Жалуется человек, что никто его не любит, а оказывается, что это он не может выразить свою любовь и кажется, что это его не любят. Здесь бывает масса предписаний, стереотипов, запретов – кого надо любить, как. Если их разобрать, можно, оказывается, того любить и этого любить.

Вопрос от анонима: есть ли инопланетяне среди нас?

Мне бы хотелось, чтобы были.

А почему?

Это перевернуло бы мою картину мира, а это для меня самый кайф.

Ещё будучи совсем маленькой я с восторгом заходилав кабинет к врачу-педиатру. Да, да! Мне так нравилась моя врач Зоя Александровна Волынцева, что я ещё в 4 года решила - буду детским врачом. Мой доктор настолько располагает к себе, правильно ставит диагнозы, умело лечит, что я не изменила своего желания стать педиатром и сейчас... Но мне захотелось узнать побольше о профессии детского врача, и я взяла у Зои Александровны интервью.

- Здравствуйте! Расскажите, пожалуйста, немного о себе и почему Вы выбрали именно эту профессию. Кем Вы работаете и как долго?

Здравствуйте! Я работаю детским врачом уже около 25 лет. Мне очень приятно, что сейчас многие интересуются нашей профессией. Как и про каждого врача, про себя я могу сказать то, что я очень внимательный человек, рассудительный, не делаю поспешных выводов и всегда всё перепроверяю, ведь в такой профессии как у меня нельзя ошибаться. С самого детства я мечтала стать врачом. Ведь это так благородно - помогать людям. Единственное, что изменилось с того времени, так это то, что я стала именно детским врачом. Очень приятно каждый день контактировать и помогать таким маленьким человечкам.

- Скажите пожалуйста, долго и сложно ли учиться на профессию врача?

Я не могу дать точный ответ, так как каждый человек воспринимает информацию по-своему. Кому-то учёба даётся легко, кому-то нет. Что касается времени обучения, знаю точно — 6-7 лет.

- Что Вы можете сказать о продвижении к данной цели?

Так как я всегда мечтала стать врачом, то учёба мне давалась легко. Так же я никогда не зубрила, потому что запоминала всё с первого раза.

- Что же является самым сложным в Вашей работе?

Я считаю, что ничего сложного именно в моей профессии нет. Самое главное - надо лишь уметь находить общий язык с детьми и тогда не надо будет вытягивать из них информацию силой, что является большой ошибкой многих врачей. Единственное затруднение — груднички, не умеющие говорить.

- Добились ли Вы желаемого результата в своей профессии?

Многие считают, что добились своей цели лишь на той стадии, когда только закончили своё обучение, но я считаю это не так.

- Приносит ли Ваша профессия хороший доход?

Доход у детского врача средний стабильный и его хватает на будничные нужды. Но моё мнение заключается в том, что если человеку по душе его профессия, то он и будет выполнять её добросовестно и внимательно, не из-за заработка и не «из под палки». Но в наше время не каждый устраивается туда, куда он хочет. И чаще всего на всё это влияет и материальное положение.

- Очень интересно узнать, можно ли людям с такой профессией иметь вредные привычки?

Я и большинство моих друзей врачей не имеем вредных привычек, ведь не приятно, когда родители приводят своих детей на обследование к специализированному врачу, а на этом месте окажется какой-то непонятный человек от которого пахнет никотином. Поэтому решение употреблять спиртные напитки или курить зависит от каждого, но в нашей профессии желательно не показывать другим такие пагубные привычки, ведь многие берут пример именно с врачей.

- Хотелось бы задать Вам последний главный вопрос, какое напутствие Вы можете дать молодым людям, которые желают связать свою жизнь с медициной?

Я считаю, что самое главное не унывать, не опускать руки в учёбе, даже если будет сложно. Ведь нас проверяет жизнь, сможем мы в дальнейшем потянуть такую ношу или нет. Хотелось бы ещё сказать, что приятно видеть в своих рядах молодых специалистов, которые действительно получают удовольствие от выбранной профессии.

- Спасибо Вам большое за такую интересную, познавательную беседу! С Вами было очень интересно пообщаться.

Из этой беседы для себя я сделала много выводов: к своей цели надо идти до конца, профессию стоит выбирать только ту, к которой лежит душа. Желаю вам успехов в дальнейшем определении места работы!

Интервью провела Анна Долгополова, ученица 8-го класса

Почему вы стали врачом?

Всегда хотел, чтобы люди были здоровыми и счастливыми. И чем больше работаю, тем больше хочется.

А какой результат работы с пациентом вы для себя считаете успешным?

Когда человек полностью здоров, физически и духовно, потому что одно неразрывно связано с другим.

Как часто вам удается добиться таких результатов?

Не всегда удается. Часто люди не хотят понимать, что они состоят не только из материального тела, но еще есть и ум, душа. И когда все компоненты в гармонии, тогда человек здоров, тогда он эффективно трудится, приносит пользу обществу, своим родным и близким. Зачастую же люди приходят с желанием решить какой-то конкретный вопрос, который у них возник с телом. Что-то стало барахлить, просят – почините. Иногда получается «починить», но не всегда. Очень часто причина заболевания носит системный характер. То есть это и мировоззрение, и распорядок жизни, приоритеты. Сейчас у людей нередко смещаются приоритеты в сторону добычи материальных ценностей, соответственно, человек прибывает в стрессе, торопится, злится, когда у него что-то не получается. Из-за этого со временем, не сразу, не через год и не через два, а через 10-15 лет – у всех по-разному – возникают проблемы с физическим телом. И пациент приходит к врачу и хочет, чтобы мы решили это вопрос за пару встреч. Врачи помогают с тем, что болит прямо сейчас, но возникает что-то другое, третье. И чем больше я работаю, тем глубже вижу эту взаимосвязь. Стараюсь объяснять пациентам, что можно поменять в жизни для долгосрочного положительного результата.

А можете вспомнить какой-то интересный случай из вашей практики?

В моей практике все случаи интересные, потому что, если поставить 10 человек с похожим состоянием, то причины у всех будут разные. Хотя диагноз, принятый в медицине, будет звучать одинаково. Был курьезный случай - когда я работал дежурным кардиологом, привезли молодого пациента лет 20-25 с диагнозом «острая коронарная недостаточность». А оказалось, что ему в больнице в терапевтическом отделении неправильно сняли ЭКГ – перепутали электроды. И возникла кардиограмма, как при остром состоянии. Когда ее сняли правильно, результаты были в норме, что мне было и так понятно при осмотре.

Еще вот случай - женщина средних лет, полтора года болело в животе справа и снизу. Была у гастроэнтеролога, хирурга, гинеколога, терапевта – никто из этих специалистов не нашел патологий. А у нее болит и болит, она в стрессе. Расслабили ей подвздошную мышцу на остеопатическом приеме, боль прошла. Человек начал жить без боли.

Из недавнего - молодой пациент пришел с жалобами на боли задних мышц бедра левой ноги. За два сеанса нашли то место, которое передавливает седалищный нерв, расслабили, боль прошла.

Таким образом, важно найти причину болей, а дальше уже с ними работать.

Чем Вы любите заниматься в свободное время?

Спортивными бальными танцами. Но, к сожалению, мало времени для того, чтобы продолжать заниматься.

Расскажите, пожалуйста, о секрете здорового образа жизни, которому вы лично следуете?

Во-первых, я придерживаюсь привычки не есть на ночь. Не ем после 18.00, ведь то, что человек съедает после 6 вечера, не переваривается, а лежит в желудке, кишечнике, токсины всасываются в кровоток, поэтому человек встает не отдохнувшим, не выспавшимся.

Второе – обязательно нужна аэробная нагрузка, чтобы кровь гонялась, капилляры открывались, чтобы каждая клеточка и ткань получали из кровотока питательные вещества.

Третье – это растяжка. Со временем у человека все костенеет, становится жестким, и мы должны это растягивать – для этого хороши занятия стрейчингом, йогой.

А ваш главный НЕ-совет – что нельзя делать, чтобы быть здоровым?

Нельзя есть вечером – это я всем объясняю. И не курить, не принимать алкоголь.

Что вас удивило, как специалиста, в сфере научных достижений или открытий последнее время?

Мое мировоззрение как врача сильно изменилось после того, как я обучился на остеопата - обучение длилось 4 года, и я узнал концепцию, которую нам не преподают в традиционных медицинских вузах – а с системой обучения я хорошо знаком, включая защиту диссертации. Концепция в том, что любой орган человека здоров, когда к нему свободно притекает артериальная кровь, и отходит отработанная венозная кровь, а также свободно проходит нервный импульс. Если восстановить эти три компонента, то человек здоров. В институте подход был совершенно другой к телу – подгонять жалобы пациента под принятые диагнозы и назначать таблетки. Теперь я рассматриваю человека в целом и стараюсь восстановить эти три главных компонента.

А какие новшества в остеопатии вы может выделить в настоящее время?

Остеопатия сейчас идет в русле традиционной западной медицины и начинает дробиться на мелкие направления – висцеральная, структуральная, краниосакральная. Хотя это разделение только для обучения, а на самом деле врач-остеопат должен уметь применять и то и то, в зависимости от того, что нужно в данный момент конкретному пациенту. А в целом в западной медицине я вижу отрицательную тенденцию в том, что она становится все более технократичной. Особенно в государственной медицине - у врача нет времени на пациента, он должен послать его на различные обследования, назначить лечение, выписать препараты. Я стараюсь уделять как можно больше времени именно пациенту, наладить с ним контакт, понять суть его проблемы.

Ваш идеальный пациент – кто он?

Каждый пациент идеальный. Но бывает, что врачу легче работать с каким-то пациентом. Я стараюсь в каждого пациента вникать, рассматривать его как человека, личность, стараться по максимуму помочь.

А идеальный врач, по вашему мнению, это кто?

Врач, который любит пациентов.

Ваша любимая книга?

Люблю классику, считаю «Преступление и наказание» Достоевского очень хорошей книгой, недавно перечитывал, «Бесы» - тоже хорошая, но сложная.

Ваше жизненное кредо или девиз?

Кредо сформулированного нет. Но я стараюсь каждый день контролировать свои мысли, ощущения, чтобы оставаться человеком и личностно развиваться, а не становится просто биологическим существом.

Что бы вы хотели пожелать вашим будущим пациентам?

Мне бы хотелось, чтобы люди понимали, что все вопросы в первую очередь нужно предъявлять к себе. И когда они приходят к врачу, нужно в нем видеть помощника и союзника, который может помочь наладить нормальное функционирование организма, а не только назначить препарат, от которого всё пройдет. Врач и пациент должны объединиться против заболевания, тогда успех будет обязательно.

Каждый старшеклассник рано или поздно сталкивается с вопросом «Кем же я хочу быть в будущем?». Лишь немногие, вслушиваясь в шепот детской мечты, знают ответ на этот вопрос, остальным же приходится прибегнуть к посторонней помощи. Обычно совета ищут у родителей, друзей или в Интернете. И, конечно же, все поголовно рассчитывают услышать о профессии своей мечты: значимой для окружающих, актуальной, увлекательной и интересной (чтобы по самые уши затягивала!).

Именно так отзывается о своей будущей профессии Штыфлюк Мария - студентка второго курса Дальневосточного Федерального университета, нашедшая свое призвание на медицинском факультете.

Маша, почему ты решила стать врачом?

Вообще, на этот вопрос довольно сложно ответить что-нибудь кроме «мне это интересно» и «мечтала об этом с детства». Все, что я могу сказать, - вполне очевидные, даже банальные вещи. Во многом на мое решение пойти в медицинский, сами того не желая, повлияли родители. Они и большая часть их окружения, если не врачи, то тесно связаны с медициной. Так что у меня была масса возможностей по достоинству оценить прелести врачебной специальности. Врач - это совершенно особенная, благородная профессия, требующая колоссальной отдачи, живого ума и даже самопожертвования. Она была нужна испокон веков, и будет нужна всегда, так как пока на Земле живут люди, они будут болеть. Эта профессия очень сложная, неблагодарная и от этого становится еще лучше.

В том, что эта профессия благородная сомнений нет, но почему ты считаешь, что она неблагодарная?

На враче всегда огромная ответственность! Один неверный шаг, одна ошибка в лечении, которая может стать фатальной и все… Привет «небо в клеточку и друзья в полосочку».

Еще может быть так: врач старается, лечит, отдает всего себя пациенту, но, несмотря на все старания, не может уже ничем помочь. Тогда опечаленные родственники начинают искать виноватых, и находят их, конечно же, во враче. Поэтому врач должен думать не только о больных, но и о том, как обезопасить себя в юридическом плане. Это если дело касается серьезных врачей: нейрохирургов, онкологов и т.д. Да и зарплаты у врачей невелики.

Каким врачом хочешь стать ты?

Это сложный вопрос. Я хочу получить несколько специальностей. Но в первую очередь - это врач-биофизик, потому что я уже учусь на него. А дальше посмотрим.

Чем конкретно занимаются врачи-биофизики?

Вообще, биофизика, как легко догадаться, находится на стыке физики и биологии, следовательно, врач-биофизик занимается изучением прохождения физических процессов в различных живых организмах. Это предполагает работу с применением всех знаний естественнонаучных дисциплин. Основываясь на их теоретической базе, врач-биофизик, к примеру, может заниматься разработкой и внедрением новых технологий лечения заболеваний, а может работать на сложном медицинском оборудовании. В общем, врачи-биофизики - теоретики в медицине. Их главными задачами являются диагностика болезней и изучение в лабораториях, что и как можно лечить.

Считаешь ли ты свою будущую профессию интересной?

Естественно! Биофизика предполагает научно-исследовательскую деятельность, то есть фактически от этой деятельности и зависит прогресс медицины. А о важности этого прогресса даже говорить нет необходимости.

Что увлекает тебя в ней больше всего?

Дальнейшую работу я представляю себе так: сидишь в лаборатории, расчеты не сходятся, рутина достала, на душе сразу печально становится… И тут ты вспоминаешь, насколько важными вещами ты занимаешься! И все снова хорошо, и не беда, что записи разнятся, все можно исправить. Мне кажется, это здорово! А во-вторых, само изучение человеческого тела и процессов в нем с точки зрения физики обладает какой-то поэтичностью. Мне представляется, будто человеческое тело - машина, а я механик.

Какой предмет твой самый любимый, и чем вы на нем занимаетесь?

Не могу выбрать что-то одно, в каждом предмете есть свое обаяние.

Какой день в обучении является для тебя самым памятным?

Как-то раз нас водили в медицинский центр, точнее просто разрешили там поприсутствовать. Специалисты из Москвы проводили конференцию для нашей профессуры: одной из тем, помню, была «Современные методы лечения заболеваний позвоночника». На пару часов удалось представить себя доктором медицинских наук.

Что ты чувствовала, посетив это мероприятие?

Гордость, что если смогу стать грамотным специалистом, то стану частью всего этого. Даже не знаю… Просто после этого мероприятия чувствовался такой эмоциональный подъем, такое воодушевление, что словами не передать. В голове одна мысль крутилась: « Я стану как они».

Какие, на данном этапе обучения, ты видишь плюсы и минусы своей профессии?

Я считаю, что, если ты видишь в своей будущей профессии хоть какие-то минусы, то она тебе не подходит и нужно искать что-то другое. Человек должен быть влюблен в дело, которым занимается.

Вот и я пока не вижу минусов, которые заслуживали бы внимания.

Ты говоришь, что серьезных минусов нет. Но все прекрасно знают, что обучение на медика является одним из самых сложных. Это не является для тебя минусом?

Чем сложнее, тем интересней. Простота скучна. Работать по специальности будет не легче. К этому нужно быть готовым. Тем более, как мне кажется, все специальности по-своему сложны, но если профессия подобрана на совесть, то эти сложности не кажутся такими уж сложными.

Врач - это сложная профессия, которая требует трудолюбия, усидчивости, тяги к знаниям, уверенности, а самое главное - любви к своему делу. Если вы чувствуете, что у вас все это есть, то собирайте свои документы и бегите в медицинский ВУЗ. В противном же случае, даже если вы сможете поступить на профессию врача, то скорее всего, испугавшись толстых учебников, бессонных ночей и множества других трудностей, сдадитесь не окончив и первого курса. Врач - это профессия (как и многие другие), где требуется неподдельная любовь к тому, чем занимаешься.

Фото из личного архива героини

Мне нравится